Неточные совпадения
Через несколько минут поезд подошел к
вокзалу, явился старенький доктор, разрезал ботинок Крэйтона, нашел сложный перелом кости и утешил его, сказав, что знает в городе двух англичан: инженера и скупщика шерсти. Крэйтон вынул блокнот, написал две записки и попросил немедленно доставить их соотечественникам.
Пришли санитары, перенесли его в приемный покой
на вокзале, и там он, брезгливо осматриваясь, с явным отвращением нюхая странно теплый, густой воздух, сказал Самгину...
На площадь
приходили прямо с
вокзалов артели приезжих рабочих и становились под огромным навесом, для них нарочно выстроенным. Сюда по утрам являлись подрядчики и уводили нанятые артели
на работу. После полудня навес поступал в распоряжение хитрованцев и барышников: последние скупали все, что попало. Бедняки, продававшие с себя платье и обувь, тут же снимали их, переодевались вместо сапог в лапти или опорки, а из костюмов — в «сменку до седьмого колена», сквозь которую тело видно…
Приходят свободно и просто, как в ресторан или
на вокзал, сидят, курят, пьют, судорожно притворяются веселыми, танцуют, выделывая гнусные телодвижения, имитирующие акт половой любви.
В чайной она справилась у рыжего, остриженного в скобку, с масленым пробором
на голове мальчика, не
приходил ли сюда Сенька
Вокзал?
На вокзал она
пришла рано, еще не был готов ее поезд, но в грязном, закопченном дымом зале третьего класса уже собралось много народа — холод согнал сюда путейских рабочих,
пришли погреться извозчики и какие-то плохо одетые, бездомные люди.
На Александровский
вокзал через каждые десять минут
приходили поезда, сбитые как попало из товарных и разноклассных вагонов и даже цистерн, облепленных обезумевшими людьми, и по Тверской-Ямской бежали густой кашей, ехали в автобусах, ехали
на крышах трамваев, давили друг друга и попадали под колеса.
На другой день, в воскресенье, он был в гимназической церкви и виделся там с директором и товарищами. Ему казалось, что все они были заняты только тем, что тщательно скрывали свое невежество и недовольство жизнью, и сам он, чтобы не выдать им своего беспокойства, приятно улыбался и говорил о пустяках. Потом он ходил
на вокзал и видел там, как
пришел и ушел почтовый поезд, и ему приятно было, что он один и что ему не нужно ни с кем разговаривать.
И свое беспокойство я объяснил боязнью, что сейчас, пожалуй,
придет ко мне Кисочка, помешает мне уехать и я должен буду лгать и ломаться перед ней. Я быстро оделся, уложил свои вещи и вышел из гостиницы, приказав швейцару доставить мой багаж
на вокзал к семи часам вечера. Весь день пробыл я у одного приятеля-доктора, а вечером уж выехал из города. Как видите, мое мышление не помешало мне удариться в подлое, изменническое бегство…
Мы ждали поезда
на вокзале. Стояла толчея. Офицеры
приходили, уходили, пили у столиков. Меж столов ходили солдаты, продавали китайские и японские безделушки.
Князь Владимир
пришел в восторг при получении им еще из Москвы известия о предстоящем переезде
на постоянное жительство в Петербург его прежнего учителя, поверенного и друга Гиршфельда, он встретил его
на вокзале, засыпал вопросами, а более всего рассказами о своем житье-бытье в Петербурге, о своем романе и о его героине.
— Отлично… Но вот что значит предчувствие… Отправлял посылку… Слышу идет поезд, дай, думаю, посмотрю, не приехал ли кто из русских… Сколько раз бываю
на вокзале, никогда этого не
приходило в голову, а сегодня вдруг… и встречаю тебя… В этом есть нечто таинственное, — говорил барон. — Ты сюда надолго?
Поезд,
на котором прибыла княгиня Шестова в Т.,
приходит в одиннадцатом часу вечера.
На платформе ее встретила Маргарита Дмитриевна, приехавшая
на вокзал в губернаторской коляске. Через десять минут они уже были у подъезда гостиницы «Гранд Отель». Княжна велела кучеру ее дожидаться.